Закрыть
Двигатель по имени Антылин
Поиск и сбор отколовшихся «кусков» стада в Чаун-Чукотке в конце лета представляет собой сложную композицию действий поисковой команды вездехода и пастухов, из которых одни (пастухидержатели) окарауливают основное стадо, направляя его в сторону яранг, а другие (пастухиискатели) ищут и подгоняют в нужном направлении отколовшиеся «куски» (по несколько десятков или сотен оленей). Задача затрудняется тем, что основное стадо не стоит, а движется, и может в любой момент расколоться из-за тумана, нападения волков или медведей, неумелого окарауливания, ухода части оленей за реку, увлечения оленей грибами и т. д. Сбор и подгон «кусков» представляет собой многоходовую комбинацию, в которой чередуются быстрые решения и терпеливые ожидания, короткие отрезки напряжения и расслабления. Заметную роль в этом играют «дикари», водящие эти сколки стада.
Загон «куска» стада. Фото А. Головнёва, 2014
График скорости Андрея Антылина во время загона стада
График скорости Ивана Антылина во время загона стада
Дикарь отличается от домашнего оленя статью, однородносветлой окраской и легким стремительным бегом; он высокий и длинноногий, с большими рогами и растопыренными ушами («слушает, когда пасется»), с белым подхвостьем и отвислой, как у лося, нижней губой.
Домашние олени охотно поддаются воле красавцевдикарей, теряя привычную стадность, разбиваясь на «куски» и уклоняясь от подчинения пастухам. Ведомые дикарями «куски» сложны для загона. На них нельзя пускать собак, потому что от испуга дикари уводят «кусок» далеко. Пешим маневром отделить дикарей от домашних удается крайне редко. Преследование убегающего «куска» ведется на вездеходе, от вида и рева которого дикари вырываются вперед, а домашние отстают. В этот момент нужно вклиниться между дикими и домашними оленями, разделяя их криками, махами и бросанием палок. Однако среди домашнего «куска» часто находятся преданные самки, которые упорно следуют за дикарями и разворачивают стадо. Тогда в ход идет карабин, и дикарь становится жертвой собственной красоты и силы.
Домашние олени охотно поддаются воле красавцевдикарей, теряя привычную стадность, разбиваясь на «куски» и уклоняясь от подчинения пастухам. Ведомые дикарями «куски» сложны для загона. На них нельзя пускать собак, потому что от испуга дикари уводят «кусок» далеко. Пешим маневром отделить дикарей от домашних удается крайне редко. Преследование убегающего «куска» ведется на вездеходе, от вида и рева которого дикари вырываются вперед, а домашние отстают. В этот момент нужно вклиниться между дикими и домашними оленями, разделяя их криками, махами и бросанием палок. Однако среди домашнего «куска» часто находятся преданные самки, которые упорно следуют за дикарями и разворачивают стадо. Тогда в ход идет карабин, и дикарь становится жертвой собственной красоты и силы.
Андрей Антылин, наставник 3-й бригады. Фото А. Головнёва, 2014
Поиск «куска» стада. Чаун-Чукотка. Фото А. Головнёва, 2014
По чукотской традиции к дикарям наставник 3-й бригады «дед» Антылин относится двойственно: с одной стороны, он ценит «метисов» (потомство диких и домашних оленей) за силу, красоту и умение вести стадо по хорошим пастбищам; поэтому он не гонит из домашнего стада приблудившегося самцадикаря: «Пусть гуляет, хороших оленей наплодит нам». С другой стороны, дикари разбивают домашние стада на части и уводят их за собой. Особенно часто это происходит осенью, во время гона. В 2008 г. дикари увели все стадо 1й бригады, а оставшиеся не у дел оленеводы перешли в другие бригады или осели в поселке Рыткучи, где, по словам местных жителей, до сих пор не приспособились к оседлой жизни и постоянно пьют.
Когда приходит пора августовского сбора стада, дикари для Антылина — не олени, а враги: «Дикаря надо убить, чтобы он не путал стадо»; «дикий должен быть диким, а олени должны быть в стаде». По его наблюдениям, в последнее время люди ослабли, а дикари окрепли: «Хозяева вымерли, расплодились дикари». Прослышав об «импортозамещении», он предложил организовать специальную бригаду по отстрелу дикарей, завезти холодильники и контейнеры для хранения и транспортировки оленины: «Сейчас, говорят, чукотское мясо нужно государству, потому что из заграницы товары запретили».
Когда приходит пора августовского сбора стада, дикари для Антылина — не олени, а враги: «Дикаря надо убить, чтобы он не путал стадо»; «дикий должен быть диким, а олени должны быть в стаде». По его наблюдениям, в последнее время люди ослабли, а дикари окрепли: «Хозяева вымерли, расплодились дикари». Прослышав об «импортозамещении», он предложил организовать специальную бригаду по отстрелу дикарей, завезти холодильники и контейнеры для хранения и транспортировки оленины: «Сейчас, говорят, чукотское мясо нужно государству, потому что из заграницы товары запретили».
Маневр 3-й бригады МП СХП «Чаунское»
Антылин на вездеходе очерчивает дугу, охватывающую долину речки с расходящимися от нее горными «карманами» и склонами соседних перевалов. Цель маневра состоит в том, чтобы собрать бродящие по склонам и карманам «куски» в один поток и направить его к основному стаду, пасущемуся у р. Элькаквун. При этом «куски» нужно подтолкнуть с разных сторон так, чтобы на обратном пути вездеход собрал их одним ходом. Местонахождение некоторых «кусков» уже известно благодаря разведке, проведенной сыном Антылина Иваном и пастухом Витюхой. Иван и Витюха — два персонажа из разных эпох: Иван на квадроцикле обнаружил два куска, Витюха пешком собрал из трех «кусков» один и держит его. Он уже две недели ходит пешком, как в старину, с посохом и вязанкой хвороста, в сопровождении серого пса. Ночует под открытым небом, заворачиваясь в плащ, а когда хочет есть, снимает с серого привешенную ему на шею рогатку. Пес немедленно давит оленя, снабжая Витюху и себя пищей. Так они кормятся у «куска» и стерегут его. По словам Антылина, «Витюха никогда не считает денег, а считает только оленей» (чукчи отмеряют оленей условными десятками и сотнями).
Пеший выпас. Фото А. Головнёва, 2014
Вездеходная команда, включающая пару пастухов с собаками, тоже ищет «куски» и направляет их в одно «русло». При лобовом вспугивании олени бегут либо против ветра, либо туда, откуда только что пришли. Подгоняют их свистом и взмахами. Направить их в ином направлении можно обходным маневром вездехода или пуском пастуха с собакой.
В обиходе чукчей недавно появилось выражение «засобачить». Например, при виде «куска» по ходу вездехода звучит команда: «Соскочи и засобачь». Один из пастухов сбрасывает с вездехода собаку, вслед прыгает сам, бежит и командует собаке повернуть оленей в нужном направлении («засобачить» можно слева или справа). Раньше собаколенегонок у чукчей не было, они появились лишь в советское время, но сейчас собака, умеющая гонять оленей, — непременный персонаж оленеводства.
В обиходе чукчей недавно появилось выражение «засобачить». Например, при виде «куска» по ходу вездехода звучит команда: «Соскочи и засобачь». Один из пастухов сбрасывает с вездехода собаку, вслед прыгает сам, бежит и командует собаке повернуть оленей в нужном направлении («засобачить» можно слева или справа). Раньше собаколенегонок у чукчей не было, они появились лишь в советское время, но сейчас собака, умеющая гонять оленей, — непременный персонаж оленеводства.
В ходе загона и лова оленей Антылин постоянно поторапливает молодежь: «Где ловцы?! Давай, лови, время же идет!». Во время осеннего сбора оленей он не дает толком ни попить чаю, ни поесть, ни отдохнуть, ни замерзнуть: короткие «чаевки» проходят под аккомпанемент его суждений о медлительности молодежи, изменчивом ветре, нахальных дикарях и других угрозах, из которых складывается нечто вроде заклинания «туман придет, олени уйдут».
Молодые пастухи не решаются принимать самостоятельных решений ввиду того, что только Антылин держит в голове всю сеть параллельных и последовательных связок и действий по подгону основного стада к ярангам, соединению «кусков», распределению пастухов на держателей, искателей и загонщиков, траектории движения вездехода, квадроцикла, пешеходов, «дикарей», а также ритма стойбища с его женскими приготовлениями. Только ему ведома комбинация ходов, когда, глядя вслед убегающему за перевал «куску», он произносит: «Пусть бегут, куда бы они ни спрятались, мы их найдем». Все участники гонки почти слепо следуют его указаниям, при этом ворча на его занудство (в ограничении «чаевок»), дотошность (в попутном сборе дров) и жесткость (в бросках пастухов с собаками). Из разных действий по его воле образуется слаженная картина движения.
Молодые пастухи не решаются принимать самостоятельных решений ввиду того, что только Антылин держит в голове всю сеть параллельных и последовательных связок и действий по подгону основного стада к ярангам, соединению «кусков», распределению пастухов на держателей, искателей и загонщиков, траектории движения вездехода, квадроцикла, пешеходов, «дикарей», а также ритма стойбища с его женскими приготовлениями. Только ему ведома комбинация ходов, когда, глядя вслед убегающему за перевал «куску», он произносит: «Пусть бегут, куда бы они ни спрятались, мы их найдем». Все участники гонки почти слепо следуют его указаниям, при этом ворча на его занудство (в ограничении «чаевок»), дотошность (в попутном сборе дров) и жесткость (в бросках пастухов с собаками). Из разных действий по его воле образуется слаженная картина движения.
Подготовка к загону стада. Фото А. Головнёва, 2014
Скорый ход и быстрый сон
Чукчи ходят одинаково быстро по дороге, по горам, по болоту, по кустарнику. С посохом в руке и легкой поклажей за спиной (включая охапку хвороста) чукча может пройти за сутки 40 км. На Чукотке ходьба и бег возведены едва ли не в культ. Чукотские предания учат: «У чаучу [оленевода] самое главное — ноги. Если чаучу бегает быстрее любого оленя, он оленей сбережет. Если чаучу бегает дольше любого оленя, то он оленей сбережет. Если чаучу бегает быстрее и дольше других людей, то ему не страшны враги, и он всегда разыщет пастбища, на которых его оленям никто не помешает».
Аркадий Куковякин, пастух 3-й бригады. Фото А. Головнёва, 2014
Более века назад В. Г. Богораз отмечал: «Чукчи отличаются не столько быстротою бега, сколько выносливостью, особенно оленные. Они могут бежать несколько миль по глубокому снегу, даже в тяжелой меховой одежде. Но и быстрота чукотского бега также заслуживает немалого удивления. Можно встретить чукотских пастухов, которые в состоянии настичь самца оленя, бегущего вскачь… Молодые женщины и девушки у чукоч устраивают свои женские состязания в беге и при этом проявляют страстность не меньшую, чем мужчины» (Богораз 1991:198). Ссыльному народовольцу-народоведу вторит штабс-капитан Н. Ф. Калинников: «Чукчи, особенно оленные, замечательные ходоки. Это прямо какие-то стальные люди в преодолении усталости, голода, бессонницы» (Калинников 1912:168). По наблюдениям В. Г. Кузнецовой, в 1940-е гг. родители запрещали молодым пастухам пить чай: «Не смогут быстро бегать за оленями, если будут чай пить».
График скорости пастуха 3-Й бригады Аркадия Куковякина при обходе стада
В чукотской байке о быстроногом пастухе рассказывается: «Стадо оленей три часа ходит, потом час лежит. За этот час настоящий пастух успевает сбегать на стойбище, полюбить девушку и вернуться к своим оленям в тот момент, когда они только встают. При этом он предпочитает не свое стойбище, что поближе, а чужое, что подальше». По другой версии, быстроногий оленевод после дневной смены ложится спать в своей яранге, делает вид, будто уснул, дожидается, когда захрапит отец, затем выбирается из яранги, бежит по ночной тундре в соседнее стойбище, расположенное километров за двадцать. Там он проводит остаток ночи со своей возлюбленной и бегом возвращается назад. Отец пробуждается, а сын-пастух уже на ногах — собирается в стадо на очередное дежурство.
Обходы стада пастухом 3-й бригады МП СХП «Чаунское»
Молодые пастухи знают, что оленям необходимо давать возможность пастись свободно, однако не позволяя разбрестись или далеко уйти от маршрута. Главное — на ночь все стадо должно быть собрано. В стаде они разговаривают исключительно о том, как ведут себя олени и куда перемещаются другие пастухи. Издалека пастух пастуха узнает по росту, походке и по цвету собаки. Когда стадо останавливается, сходятся по двое-трое, обмениваются новостями. Там, где есть хорошие дрова, не грех попить чайку. Чаевка длится около часа. Костер разводят, брызнув солярки из бутылочки, поэтому хлеб бывает с привкусом. Пьют каждый из своей кружки, едят каждый из своей сумки. Делятся только сахаром и хлебом. Так что объединяет их костер да котелок с кипятком.
Старый оленевод Антылин сетует на нынешнюю молодежью: «Раньше народ не курил, не пил. Бегали так, что догоняли оленей. Без собак, с палками. Когда я маленький был, собак не было. Одна собака была у отца. Вездеходов не было. Каждая бригада круглый год пасла стадо пешком… Сейчас воспитание в школе — сигареты, выпивка. Тут и от двадцати собак толку не будет». И все же, наблюдая за действиями чукотских пастухов, можно с уверенностью сказать, что искусство ходьбы и бега чукчи сберегли. Сын Антылина, молодой бригадир 3-й бригады Чаунской тундры Иван, для поиска и сбора оленей использует квадроцикл, хотя в случае его поломки может легко прошагать километров 30−40 до яранг и вернуться назад в стадо.
Поворот стада. Фото А. Головнёва, 2015
Искусство скорого хода с давних пор служит для чукчей основанием их самонадежности в самых разных арктических измерениях, от военных действий до температурной саморегуляции: по чукотской традиции, мужчина согревается не огнем очага, а собственным движением. На обыденном уровне, по рассказу пастуха Аркадия Куковякина, это выглядит так: «Я сегодня ночевал в тундре. Мы с собой плащи берем. В полночь легли спать, проснулся от того, что холодно, пошел оленей гонять, час погонял, согрелся. Еще на час лег, потом снова проснулся, еще оленей погонял».
Это эпизод конца августа, когда ночная температура лишь стремится к нулю. Однако и в лютые морозы чукчи не изменяют правилу саморегуляции и не жмутся к теплому очагу. Зимой ритм учащается: пастух согревается, бегая за оленями, а, разогретый, падает на снег и спит, пока не замерзнет; затем, вскочив от холода, он снова гоняет оленей и согревается; и так весь день — то бежит, то спит.
Это эпизод конца августа, когда ночная температура лишь стремится к нулю. Однако и в лютые морозы чукчи не изменяют правилу саморегуляции и не жмутся к теплому очагу. Зимой ритм учащается: пастух согревается, бегая за оленями, а, разогретый, падает на снег и спит, пока не замерзнет; затем, вскочив от холода, он снова гоняет оленей и согревается; и так весь день — то бежит, то спит.
Привал и быстрый сон пастуха. Фото А. Головнёва, 2014
В этой вечной тундровой игре людей и оленей обнаруживается удивительная способность пастухов быстро чередовать состояния крайнего напряжения и расслабления. Пастух, только что несшийся с собакой за стадом оленей, забирается в кузов вездехода и мигом засыпает, но при очередном крике Антылина моментально вскакивает и выполняет его команду.
Среди наших полевых фотографий оказалась целая коллекция спящих пастухов, а в числе ярких впечатлений — способность чукчей мгновенно засыпать, как только представится удобный случай. Это свойство не имеет ничего общего с сонливостью и вялостью. Чукчи так же легко и быстро просыпаются, как и засыпают. Это умение, если не искусство, использовать любой миг для отдыха ради последующей мобилизации. Чукчи умеют «собирать» сон по кусочкам, запасаясь энергией и рационально ее расходуя.
Среди наших полевых фотографий оказалась целая коллекция спящих пастухов, а в числе ярких впечатлений — способность чукчей мгновенно засыпать, как только представится удобный случай. Это свойство не имеет ничего общего с сонливостью и вялостью. Чукчи так же легко и быстро просыпаются, как и засыпают. Это умение, если не искусство, использовать любой миг для отдыха ради последующей мобилизации. Чукчи умеют «собирать» сон по кусочкам, запасаясь энергией и рационально ее расходуя.
Привал и быстрый сон пастуха. Фото А. Головнёва, 2014
Пастухи, держащие стадо, не упускают возможности наскоро поспать; особенно это приятно в августе, когда дневное солнце дает шанс прилечь на теплую кочку. Заметив, что стадо ложится, пастух Аркадий Куковякин сворачивает к речке, быстро ловит четырех хариусов, запекает их на костре, съедает пару, другую отдает псу и, произнеся короткую фразу «Надо кино посмотреть», вмиг засыпает. Сон глубок, но короток; меньше чем через час он уже шагает наперерез только что двинувшемуся стаду.
Искусство чередовать напряжение и расслабление в ритмах и аритмии кочевой жизни представляется одной из замечательных технологий арктического номадизма. В какой-то мере это сопоставимо с беспокойным и напряженным ритмом воина, кормящей матери, шофера-дальнобойщика. Однако в чукотской традиции это не считается достижением — это обыденный ритм, своего рода пульс кочевника.
Искусство чередовать напряжение и расслабление в ритмах и аритмии кочевой жизни представляется одной из замечательных технологий арктического номадизма. В какой-то мере это сопоставимо с беспокойным и напряженным ритмом воина, кормящей матери, шофера-дальнобойщика. Однако в чукотской традиции это не считается достижением — это обыденный ритм, своего рода пульс кочевника.
Трек пастуха Бориса Кутувги
Искусство саморегуляции и контроля над расходом энергии в равной мере свойственны чукотским женщинам и мужчинам. Как мужчины зимой носятся за оленями с непокрытой головой, а иногда и с голым торсом, так женщины свежуют оленя голыми руками и с оголенным от сброшенной лямки керкера плечом. Эти энергетически затратные усилия чередуются с размеренными действиями по поддержанию огня и уюта в яранге, приготовлению и поеданию пищи, пошиву и просушке одежды, разного рода развлечениями и досугом.
Борис Кутувги, пастух 3-й бригады. Фото Д. Куканова, 2015
Мужские и женские треки движения существенно различаются протяженностью, скоростью и содержанием действий. Сходятся они только к ночи — в меховом пологе, а в течение дня пересекаются лишь за едой (если мужчина не дежурит в стаде).
3 апреля 2015 г. на стойбище 3-й бригады шла подготовка к перекочевке. Семья Ольги Памья и Бориса Кутувги распределила усилия на, соответственно, женские и мужские действия: Ольга собирала вещи на стойбище, Борис — оленей в тундре.
Ольга с Борисом — круглый год в тундре. Ольга, числящаяся чумработницей, — дочь наставника А. Ф. Антылина и мать троих детей, которые большую часть года проводят в интернате и на каникулах навещают родную ярангу. Сегодня она встала первой, затопила печь, приготовила плотный завтрак с котлетами из оленины и лепешками (у чукчей он мало чем отличается от обеда и ужина), накормила мужа и гостей. На чай заглянул Антылин, уточнил дневное распределение действий, и Борис, по его поручению, отправился на оленьей упряжке отогнать маточное стадо за сопку.
3 апреля 2015 г. на стойбище 3-й бригады шла подготовка к перекочевке. Семья Ольги Памья и Бориса Кутувги распределила усилия на, соответственно, женские и мужские действия: Ольга собирала вещи на стойбище, Борис — оленей в тундре.
Ольга с Борисом — круглый год в тундре. Ольга, числящаяся чумработницей, — дочь наставника А. Ф. Антылина и мать троих детей, которые большую часть года проводят в интернате и на каникулах навещают родную ярангу. Сегодня она встала первой, затопила печь, приготовила плотный завтрак с котлетами из оленины и лепешками (у чукчей он мало чем отличается от обеда и ужина), накормила мужа и гостей. На чай заглянул Антылин, уточнил дневное распределение действий, и Борис, по его поручению, отправился на оленьей упряжке отогнать маточное стадо за сопку.
Убрав со стола и помыв посуду, Ольга ненадолго зашла в соседнюю палатку Антылина, затем нарубила мяса для обеденного супа, подтопила печь (всего за день она около 20 раз поддерживала огонь в печи) и пошла к грузовым нартам собирать вещи для перекочевки. В нарты она укладывала и увязывала зимние вещи, которые уже не понадобятся весной или, по крайней мере, в ближайшие дни, и потому могут быть отправлены грузовым караваном на новое стойбище. Время от времени Ольга заходила в свою палатку, помешивала суп, замесила тесто для лепешек. В обед она накормила супом и напоила чаем вернувшего мужа, приготовила ему в дорогу термос с чаем. Сразу после обеда перемыла посуду в чуть теплой воде. После обеда пошла на реку за льдом, вернулась через полтора часа с нартой, полной льда. Разгрузив лед, занялась приготовлением ужина — гречневой каши с мясом и лепешек. Накормив всех и поужинав последней, она в очередной раз перемыла посуду и приготовила постели ко сну.
Ольга Памья, чумработница 3-й бригады. Фото Д. Куканова, 2015
Фамилия Кутувги означает «в тундре поднявший, на ноги вставший». Борис вполне советует фамилии предков, поскольку родился в тундре и на ноги встал в яранге. С утра он и молодой пастух Хайма пошли к пасущемуся неподалеку от стойбища стаду ездовых быков, чтобы отловить по паре оленей на упряжки. У обоих на поясе банки с солью и в руках арканы для приманивания и лова оленей. С собой взяли нарты и уложенные в них упряжи для оленей. Упряжные холощеные быки — самые смирные и покладистые из оленей, однако и к ним нужен подход. Есть три способа поймать и запрячь ездовых (пряговых) быков: приманить мочой или солью и, обняв за шею, обуздать; спокойным подгоном приблизить к другому оленю, нарте или стоящему пастуху и накинуть узду; накинуть аркан на рога, шею или ноги оленя, после чего надеть на него узду. У Бориса был олень, которого он запрягал почти без усилий:
«Лежачего брал, только соли дал и поехал, даже без уздечки ездил, рукой машу ему и в стадо едем. Был такой олень у меня, лучше „Бурана“. Ездил на нем без уздечки, а все удивлялись — как же так. Все пугались этого оленя, он не вредил никому, но любил детскую мочу» (Чаун-Чукотка, 2015).
«Лежачего брал, только соли дал и поехал, даже без уздечки ездил, рукой машу ему и в стадо едем. Был такой олень у меня, лучше „Бурана“. Ездил на нем без уздечки, а все удивлялись — как же так. Все пугались этого оленя, он не вредил никому, но любил детскую мочу» (Чаун-Чукотка, 2015).
Треки Бориса Кутувги и Ольги Памья (зима, 2015 г.)
Чукотская практика оленеводства выделяется настолько частым применением человеческой мочи для приманивания оленей (для них это утоление солевого голода), что породила гипотезу об «урино-доместикации» оленя в Арктике. Редкий наблюдатель не отметил этой пикантной особенности, в том числе К. Г. Мерк: «Также приучают чукчи своих ездовых оленей к моче, как и коряки. Напиток этот олени очень любят, дают себя им приманить и в связи с этим приучаются узнавать своего хозяина по голосу. Говорят, что если умеренно поить оленей мочой, то они становятся выносливее при перекочевках и меньше устают, почему чукчи везут на своих нартах большой таз из кожи, чтобы в него мочиться. Летом оленей мочой не поят, так как у них нет к ней охоты. 3имой же олени так сильно хотят пить мочу, что их надо удерживать от ее употребления в большом количестве, в то время когда женщины выливают или выставляют сосуды с мочой рано утром из своих яранг».
Приманивание оленей на соль. Фото А. Головнёва, 2015
Подпись к фото в процессе
Борис поймал двух оленей на соль, запряг их в нарту. Стадо они с Хаймой гнали неторопливо, чтобы важенки по ходу успели поесть ягель. К обеду вернулись на стойбище. Затем Борис отправился за дровами, взял с собой приготовленный женой термос с чаем, но по дороге его потерял, пришлось возвращаться (небольшая петля на треке).
Для очага чукчи используют кустарник — тальник, который растет по долинам рек и ручьев. Дров на печь уходит много (если учесть многократную подтопку с утра до вечера), и приходится часто ездить за дровами. Если окрестности бедны кустарником, это превращается в проблему; например, 9-я бригада вынуждена покупать дрова на оленей. Борис привез две нарты кустарниковых дров, разгрузил у своей палатки. Вечером на время ужина он отнес свой ноутбук в соседнюю палатку для зарядки от бензогенератора. Нынче редкий вечер в чукотском стойбище обходится без просмотра фильмов на ноутбуке.
Примечательно, что дети, даже маленькие, при внешнем сходстве их поведения, по дневным трекам уже явственно различаются: девочки почти полностью вторят движениям матерей, мальчики — отцов, а в их отсутствие других мужчин стойбища. Только заученные детские схемы поведения способны обеспечить ту легкость, с которой позднее юноши отправляются в ненастную темную ночь охранять стадо, а девушки на лютом морозе берутся обнаженными руками за разделку оленьих туш.
Для очага чукчи используют кустарник — тальник, который растет по долинам рек и ручьев. Дров на печь уходит много (если учесть многократную подтопку с утра до вечера), и приходится часто ездить за дровами. Если окрестности бедны кустарником, это превращается в проблему; например, 9-я бригада вынуждена покупать дрова на оленей. Борис привез две нарты кустарниковых дров, разгрузил у своей палатки. Вечером на время ужина он отнес свой ноутбук в соседнюю палатку для зарядки от бензогенератора. Нынче редкий вечер в чукотском стойбище обходится без просмотра фильмов на ноутбуке.
Примечательно, что дети, даже маленькие, при внешнем сходстве их поведения, по дневным трекам уже явственно различаются: девочки почти полностью вторят движениям матерей, мальчики — отцов, а в их отсутствие других мужчин стойбища. Только заученные детские схемы поведения способны обеспечить ту легкость, с которой позднее юноши отправляются в ненастную темную ночь охранять стадо, а девушки на лютом морозе берутся обнаженными руками за разделку оленьих туш.
«Морская кочевка»
Токча (Иван Пырьевич) Худи, ненец, 56 лет — частник, оленщик-тысячник (хозяин тысячного стада). Общая протяженность его годичного кочевого пути — 1 200 км. Его ненецкое имя-прозвище Токча означает «крылышко», и в шутку его называют «Крылышкин». Эта «птичья» ассоциация, вкупе с его небольшим ростом, уси- ливается при виде его необыкновенного проворства в действиях на стойбище и обращении с оленями. Все его движения — лов оленей, перетаскивание нарт, сбор упряжек — точны и непринужденны; кажется, они даются ему без малейших усилий. При взгляде на него понятно, почему в ненецком языке сата имеет два значения: «сильный» и «быстрый». Токча управляется со своим тысячным караваном, будто с одной упряжкой. Опыт «морской кочевки» с ним показывает, насколько эффективны в практике оленеводов быстрые ре- шения и действия.
На стойбище Токчи два чума: его и Тимофея, его товарища (ня) по стойбищу и кочевью. В чуме Токчи две семьи — его (с женой и взрослой дочерью) и сына Андрея (с женой и малолетними детьми). В караване Токчи 22 нарты, у Тимофея вдвое меньше — 11. Кроме нарт в кочевье участвуют грузовые снегоходные нарты, груженые тяжестями вроде дров и заготовок для нарт.
Разделка оленя. Фото Т. Киссер, 2015
Кочевья частников обычно состоят из ведущего и ведомого. Токча — ведущий, глава стойбища, ңэсы ерв), и взаимодействие в паре крайне важно. Когда каслающие вместе оленеводы подходят друг другу, о них говорят: ӈопой еӈга (в один шаг). Бывает, что соседи настолько расходятся по жизненным ритмам, привычкам спать и есть, что не могут вместе кочевать. По словам Александра Сэротэтто, «если ты встал, чай попил, нарты перетянул (чтобы на новое место каслать), чум снял, а сосед еще в чуме — это плохо». В бригадах постоянно идет неформальное соревнование: кто быстрее снимет чум вслед за бригадиром; особенно внимательны к этому ритму «бригадирши», которые стараются соответствовать фольклорным эталонам, когда «женщина быстро снимает чум, будто про- сто проходит мимо него». У этого темпа есть свой рациональный резон: как говорят ненцы, «если днем прикаслаешь на новое место, успеешь за дровами съездить в соседний лес, все будет удобно; а если вечером прикаслаешь, там ничего не видно, даже куда чум ставишь, руками все щупаешь».
Заготовка дров. Фото А. Курлаева, 2017
Токча вел свой мюд (караван) быстро, но не загоняя оленей; при этом не останавливаясь на разговоры с проезжающими на снегоходах соседями (исключением было короткое священнодействие в честь духа вод при спуске на лед). Проезжавшие навстречу и попутно снегоходы с прицепленными к ним аргишами вызывали неодобрительную реакцию Токчи: он считает, что снегоходное каслание — «нечестное». Караван можно вести по-разному. Есть «ленивые караваны» (мюськова), есть быстрые каслания (сата мюсева). Токча миновал 60-километровое «море» всего за 8 часов (с остановками общей длительностью 2 часа). Перед его выездом на ямальский берег его сын Андрей едва успел провести снегоходную разведку берега.
Перекочевка через Обь рассчитывается так, чтобы выйти на свободный участок прибрежной тундры. Когда переваливал Токча (27 апреля), ямальский берег был уже занят северными бригадами и частниками, хотя, следуя правилам, они пользовались береговой полосой только для «подскока» (ночлега после перевалки), на следующий день отступая вглубь тундры. Выехавший на берег на снегоходе Андрей сразу увидел оленей по всему горизонту, отцепил грузовую нарту и налегке посетил ближайшие стойбища. Это были стоянки перекаславших накануне 11-й бригады (слева 6 чумов) и частники (3 чума). Последние оправдали свою медлительность (с отходом с береговой линии) тем, что у них «слабые олени», но согласились «убрать быков» (отогнать для прохода стада Токчи) и предложили «выпить кружку чаю». Андрей не промедлил ни минуты, отказался от чая и поспешил наперерез отцу, чтобы предупредить его о ситуации на берегу. Токча на ходу принял решение о смене курса и направился на ночлег на свободный остров Нагорный (все другие варианты грозили смешением стад).
Перекочевка через Обь рассчитывается так, чтобы выйти на свободный участок прибрежной тундры. Когда переваливал Токча (27 апреля), ямальский берег был уже занят северными бригадами и частниками, хотя, следуя правилам, они пользовались береговой полосой только для «подскока» (ночлега после перевалки), на следующий день отступая вглубь тундры. Выехавший на берег на снегоходе Андрей сразу увидел оленей по всему горизонту, отцепил грузовую нарту и налегке посетил ближайшие стойбища. Это были стоянки перекаславших накануне 11-й бригады (слева 6 чумов) и частники (3 чума). Последние оправдали свою медлительность (с отходом с береговой линии) тем, что у них «слабые олени», но согласились «убрать быков» (отогнать для прохода стада Токчи) и предложили «выпить кружку чаю». Андрей не промедлил ни минуты, отказался от чая и поспешил наперерез отцу, чтобы предупредить его о ситуации на берегу. Токча на ходу принял решение о смене курса и направился на ночлег на свободный остров Нагорный (все другие варианты грозили смешением стад).
Нагорный был свободен не случайно: это болотистая травянистая местность, почти лишенная ягеля. Выбирая место для стойбища, оленевод соскакивает с нарты или снегохода и первым делом зарывается в снег (иногда снаружи видны только его меховые кисы), раскапывает его до почвы и проверяет, есть ли ягель и зеленая трава, которую едят олени. Пригнав стадо, он наблюдает, зарылись ли олени мордами в снег. Если да, все в порядке: они едят, им нравится место; если они идут, значит, место им не нравится; если лежат, значит, место неплохое, они отдыхают и переваривают пищу; сочетание копания и лежания — отличная характеристика места (так на практике работает ты" ил — «оленье мышление» ненца). На Нагорном олени сразу разбрелись в поисках зелени под снегом, и Токча торопился со сном, чтобы раньше встать.
Разделка оленя. Фото Т. Киссер, 2015
В тот же вечер к нему нагрянули гости из поселка — родня. Кажущееся несвоевременным гостевание, тем не менее, имело практический смысл: Токча получил из первых рук сведения о расположении уже переваливших на Ямал оленеводов; кроме сведений от родни он через звонки знакомым и знакомым знакомых уточнил состояние одного из предпочтительных для следующего стойбища места поблизости от Яр-Сале. Это один из важных эпизодов сегодняшних отношений и связей в тундре. При появлении стойбища к нему немедленно едут родственники из поселка, и помимо угощений везут новости о диспозиции стойбищ. Обмен сведениями важен для выбора удобного стойбища (для поселковых дел) и последующих ходов.
Утром Токча собрал стойбище в аргиши и быстро двинулся в избранном направлении. Он вел караван и стадо прямо по зимнику (зимней дороге Яр-Сале-Салехард), и проезжающие машины испытывали затруднения с проездом (что ничуть не смущало Токчу). Мало того, он прогнал свое стадо чуть ли не по улицам райцентра — по очищенной грейдерами площадке для предстоящих праздничных гонок. Из комментариев Токчи и взглядов зевак было понятно, что это не совсем обычный вариант каслания, но Токча избрал его как ход на опережение, чтобы занять едва ли не последнюю удобную для стойбища позицию.
Утром Токча собрал стойбище в аргиши и быстро двинулся в избранном направлении. Он вел караван и стадо прямо по зимнику (зимней дороге Яр-Сале-Салехард), и проезжающие машины испытывали затруднения с проездом (что ничуть не смущало Токчу). Мало того, он прогнал свое стадо чуть ли не по улицам райцентра — по очищенной грейдерами площадке для предстоящих праздничных гонок. Из комментариев Токчи и взглядов зевак было понятно, что это не совсем обычный вариант каслания, но Токча избрал его как ход на опережение, чтобы занять едва ли не последнюю удобную для стойбища позицию.
Выбор удобного стойбища поблизости от Яр-Сале дал Токче возможность не только полноценно поучаствовать в Дне оленевода, но и быстро завершить всякого рода дела в райцентре (закупка продуктов, оформление различных документов, разрешений, справок). Скоростные способности, вероятно, передаются по наследству: дочь Токчи Тоня — чемпионка женских гонок на оленях.
Кочевой маневр
Весенние и осенние миграции оленеводов по водораздельному хребту Ямала (Хой) — массовые и быстрые. Стада движутся весной на север с зимних пастбищ на летние, а осенью в обратном направлении, создавая своего рода тундровый трафик, в котором случаются пробки и аварии (смешения стад). Особенно напряженна пора начала весенних касланий после перевалки стад через Обскую губу и их скопления вокруг поселков (Яр-Сале и Панаевск) для участия в Дне оленевода, закупок продуктов и улаживания разных формаль- ных дел. В конце марта — начале апреля в радиусе 20−30 км от поселков встают десятки стойбищ с десятками тысяч оленей, стараясь соблюдать дистанцию в 10 км от стойбища до стойбища, чтобы радиус вращения стада вокруг чума был не менее 5 км. К тому же стойбища стараются ставить в шахматном порядке для обеспечения максимального пространства для выпаса и окарауливания стад. На время праздника строй стойбищ соответствует стартовому порядку кочевий. Крайние к северу (первыми на старте) позиции занимают северные бригады (и связанные с ними частники), которые раньше других перевалили Обскую губу; южнее встают средние бригады (и окружающие их частники); южные бригады остаются на это время на Хэнской стороне, за Обской губой, во избежание излишней сутолоки на ямальском берегу (олене- воды приезжают на праздник в поселок, но их стойбища и стада остаются на той стороне).
Скопление людей, гонки, состязания по борьбе и прыжкам, конкурсы нарядов вперемешку с рутинными делами, встречами, гуляниями (в том числе хмельными) — все это создает атмосферу праздника и одновременно напряжения. Оленеводы сравнивают этот «хаос» с состоянием коротких снов (по пять часов). По окончании праздника кочевая армада снимается со стойбищ и пускается в двухмесячную гонку, которую ненцы иногда сопоставляют с игрой в шахматы и в которой есть свои правила и отклонения.
Упряжка бригадира. Фото Д. Куканова, 2016
Лов оленей . Фото А. Головнёва, 2016
Стартовые условия этой гонки-каслания заведомо различны. Северные не только имеют фору по расположению стойбищ, но и по повадкам и выучке оленей, которые, в отличие от относительно спокойных оленей средних и южных бригад, «сами прут» на север; их приходится не подгонять, а сдерживать (оленеводы называют этот прием «держать голову стада»). Между тем средние и южные могут уйти в сторону, особенно в туман или пургу (в 2015 г. отколовшиеся в тумане олени ушли от Яр-Сале до Нового Порта). Перед стартом в день первой перекочевки, с которой начи- нается большой ход, бригадир объезжает пройденное недавно пространство, поскольку там могли остаться или туда могли вернуться олени его стада. За неделю праздников олени могли разбрестись, особенно если их вспугнули (если оленей вспугнуть, они возвращаются туда, откуда только что пришли). Глава кочевья — в нашем примере бригадир 8-й бригады Майко Сэротэтто — делает большой круг по солнцу, вглядываясь в горизонт и одновременно внимательно следя за следами на снегу, нет ли следа отколовшейся и ушедшей в сторону группы оленей. Он совершает объезд на снегоходе, так быстрее и проворнее; но останавливается, глушит двигатель, вслушивается и всматривается в тундру. Бригадир замечает, где находится стадо, но проезжает мимо, возвращается на стойбище и направляет пастуха (тоже на снегоходе, хотя нередко это делается и на упряжке) пригнать стадо к стойбищу.
Когда стадо подходит к стойбищу, чумы уже собраны и уложены в нарты, аргиши выстроены рядами у темных чумовищ; к нартам остается только припрячь ездовых оленей. Бригада собирает ездовых оленей в коральный круг (ёркулава), хозяева распределяют их по аргишам и нартам. Караван 8-й бригады отправляется в путь, бригадир ведет длинную вереницу аргишей в сопровождении стада в направлении предполагаемой стоянки на расстояние около 6 км.
Однако по ходу к нему подъезжает высланный вперед разведчик на снегоходе, который сообщает, что по ходу аргиша обнаружились олени. Это означает, что кто-то из соседей по кочевью сделал ход-перекочевку раньше 8-й бригады и занял намеченное Майко для стойбища место или (как в данном случае) перегородил своим стадом ход на нужное место. Бригадир, не останавливая караван, закладывает левый «вираж» — в обход еще не показавшегося стада (когда оно появится на виду, может быть поздно, потому что стада движутся на сближение). Вскоре караван совершает остановку, чтобы дать возможность разведчику осмотреть новую траекторию во избежание иных нежелательных столкновений.
Однако по ходу к нему подъезжает высланный вперед разведчик на снегоходе, который сообщает, что по ходу аргиша обнаружились олени. Это означает, что кто-то из соседей по кочевью сделал ход-перекочевку раньше 8-й бригады и занял намеченное Майко для стойбища место или (как в данном случае) перегородил своим стадом ход на нужное место. Бригадир, не останавливая караван, закладывает левый «вираж» — в обход еще не показавшегося стада (когда оно появится на виду, может быть поздно, потому что стада движутся на сближение). Вскоре караван совершает остановку, чтобы дать возможность разведчику осмотреть новую траекторию во избежание иных нежелательных столкновений.
Маневр 8-й бригады
Бригадир 8-й бригады Май ко Сэротэтто. Фото Д. Куканова, 2016
Вождение стад по тундре напоминает судоходную навигацию, когда по пути следования необходимо не только выполнять намеченный маршрут, но и учитывать множество обстоятельств, которые могут привести к «стадо крушению» — его столкновению и смешению с другими стадами. Между бригадами успевают проскочить частники, среди которых есть тэта (оленщики, богатые оленеводы). За их передвижениями пристально следят, пропускают вперед и устремляются вслед. Идти впереди тэта или бригады мелкие частники не решаются, а маневрировать вокруг них принято так, чтобы «оленей не запутать и под бригаду не попасть».
Искусство ненца-оленевода состоит в маневре со стадом в «море оленей». Навигация среди множества стад, особенно в потоке массового кочевья по хребту Ямала, предполагает умение избегать столкновений с другими стадами и при этом не отставать (опоздавший идет по опустошенным пастбищам). Успешные маневры невозможны без поддержки родни и благорасположения соседей. В родственных и межродовых отношениях оленевод должен быть столь же виртуозен, как в обращении с арканом и упряжкой оленей.
Тундровые миграции напоминают, по словам самих оленеводов, игру в шахматы; эту ассоциацию усиливает ненецкое правило движения: «Мы кочуем в шахматном порядке, чтобы не смешать оленей». Каждый «игрок» ведет свой аргиш по хребту Ямала, стремясь опередить соседей и первым занять лучшее пастбище. Однако постоянные ходы на опережение недопустимы, и лидер кочевья на время уступает инициативу соседу, чтобы иметь основания в нужный момент (например, при выходе на отельные пастбища) сделать критически важный опережающий ход. Традиция регламентирует попеременный выход в авангард кочевий разных бригад. В этих кочевых маневрах соединены понятия: табеко (правило, закон), тасламбава (переговоры), пирдырма (конкуренция).
Искусство ненца-оленевода состоит в маневре со стадом в «море оленей». Навигация среди множества стад, особенно в потоке массового кочевья по хребту Ямала, предполагает умение избегать столкновений с другими стадами и при этом не отставать (опоздавший идет по опустошенным пастбищам). Успешные маневры невозможны без поддержки родни и благорасположения соседей. В родственных и межродовых отношениях оленевод должен быть столь же виртуозен, как в обращении с арканом и упряжкой оленей.
Тундровые миграции напоминают, по словам самих оленеводов, игру в шахматы; эту ассоциацию усиливает ненецкое правило движения: «Мы кочуем в шахматном порядке, чтобы не смешать оленей». Каждый «игрок» ведет свой аргиш по хребту Ямала, стремясь опередить соседей и первым занять лучшее пастбище. Однако постоянные ходы на опережение недопустимы, и лидер кочевья на время уступает инициативу соседу, чтобы иметь основания в нужный момент (например, при выходе на отельные пастбища) сделать критически важный опережающий ход. Традиция регламентирует попеременный выход в авангард кочевий разных бригад. В этих кочевых маневрах соединены понятия: табеко (правило, закон), тасламбава (переговоры), пирдырма (конкуренция).
Рейд «моряков»
В оленеводстве немало дел, требующих особых навыков, и довольно ситуаций, граничащих с риском, однако нет ничего сложнее и опаснее осеннего сбора оленей в приморских скалистых тундрах Кольского полуострова. Там почти нет дорог, зато полно обрывов, и в поисках затерявшихся в горных карманах «кусков» приходится проделывать опасные фигуры высшего снегоходного пилотажа. Мастера рискованного снегоходства, называемые «моряками», считаются элитой оленеводства. Побывать в рейде «на море» мечтает каждый юный оленевод, но далеко не всем удается удачно пройти это испытание и, тем более, войти в регулярную команду «моряков».
Загон оленей в кораль. Фото И. Абрамова, 2014
Ноябрь 2014 г. выдался малоснежным, что затрудняло движение снегоходов, тем более по каменистой гряде. В рейд на побережье двинулась команда из четырех «моряков» СХПК «Тундра»: Иван Апицын (4-я бригада), Иван Красавин (6-я бригада), Андрей Сорванов (6-я бригада), Юрий Яковлев (7-я бригада). Первая неделя (13−19 ноября) поисков в районе пос. Туманный окончилась безрезультатно: команда, разделившаяся на две пары, прошла параллельными курсами по приморским наволокам, проверяя следы возможного откола части стада на пограничные пастбища правого крыла, но не обнаружила ни следов, ни оленей. Лишь на десятый день (22 ноября), повернув от побережья вглубь тундры, «моряки» наши первый «кусок» в 400 голов. Его уже начали пасти волки — хищники используют сходную с пастухами тактику сопровождения стада. Волков в приморских тундрах не встречали уже пять лет, и сейчас они напомнили о своей «доле» в оленеводстве.
Отнятый у волков «кусок» стада в последующие три дня оленеводы перегнали на 60−70 км к югу, попутно обнаружив еще один кусок в 500 голов. Собранное на севере стадо в 900 голов пастухи оставили на расстоянии перегона от Полмоса и двинулись на базу для согласования действий и пополнения топлива. К этому времени (27 ноября) «моряки» почти полностью израсходовали запасы топлива (около 1200 л бензина); кроме того, двухнедельный поиск обошелся поломкой поршня и саней. Каждым из четырех снегоходов было пройдено от 500 до 650 км, и треки «моряков» исчертили все пространство приморской тундры. Общая площадь территории, на которой велся поиск, составила около 1000 кв. км.
Отнятый у волков «кусок» стада в последующие три дня оленеводы перегнали на 60−70 км к югу, попутно обнаружив еще один кусок в 500 голов. Собранное на севере стадо в 900 голов пастухи оставили на расстоянии перегона от Полмоса и двинулись на базу для согласования действий и пополнения топлива. К этому времени (27 ноября) «моряки» почти полностью израсходовали запасы топлива (около 1200 л бензина); кроме того, двухнедельный поиск обошелся поломкой поршня и саней. Каждым из четырех снегоходов было пройдено от 500 до 650 км, и треки «моряков» исчертили все пространство приморской тундры. Общая площадь территории, на которой велся поиск, составила около 1000 кв. км.
Взгляд пастуха. Ловозерские тундры. Фото И. Абрамова, 2014
На следующий день, 28 ноября, два пастуха (Иван Апицын, Андрей Сорванов) вернулись к оставленному «куску» и сдвинули его еще на 10 км к югу с расчетом, чтобы на следующий день завести его в кораль Полмоса. На это ушло три с половиной часа неторопливого движения со средней скоростью 15 км/ч, включая час остановки: после длительного вольного отпуска (одичания) и перед загоном стада в кораль следует чередовать быстрые прогоны и медленное движение, а также остановки для взаимного привыкания оленей и людей.
Наблюдение за стадом. Фото Е. Переваловой , 2018
29 ноября начался загон собранных 900 голов в кораль. Три пастуха на снегоходах завели стадо в трехкилометровый огороженный коридор, ведущий в предварительный зал кораля. Четыре пеших работника страховали коридор, в первую очередь участок речного берега, где изгородь прерывается. На особенно уязвимых направлениях рабочие растягивали мешковину — тормозной парашют от самолета, который олени воспринимают как непреодолимую преграду. Несколько раз олени порывались прорвать кольцо окружения, и некоторым это удалось, хотя далеко от стада они не отошли. Неудача загона случается, когда из окружения сумеет вырваться большая группа оленей, образующих самостоятельное стадо; тогда загон откладывают на день-два (для успокоения оленей), причем каждая следующая попытка требует все больших усилий. На этот раз маневр удался, хотя олени больше часа кружили перед устьем коридора, вынуждая пастухов лавировать, сжимая и ослабляя окружение. По коридору стадо шло рывками: олени то начинали кружить, то устремлялись дальше; оленеводы вторили ритму движения стада, не форсируя событий. Загон в кораль длился 4 часа, средний километраж снегоходчиков-загонщиков составил 26 км, сложившихся из двухчасовых активных маневров со стадом и двухчасового пассивного перемещения в оцеплении стада. Следующие четыре часа «моряки» провели в активных действиях по распределению стада по камерам внутри кораля, где средний трек каждого составил полтора километра.
После заведения в кораль морского «куска» предстояло подогнать к Полмосу основное стадо левого крыла числом около 8 тыс. голов, которое в это время находилась на обширном наволоке у Серебрянского водохранилища в 30−40 км к западу от кораля. До получения известия о прибытии в Полмос «моряков» пастухи основного стада не спешили с маневрами, тем более что из-за малоснежья они были затруднены. Ежедневно объезжая наволок по периметру до 90 км, они отслеживали выходы и отколы групп. Получив сигнал из Полмоса, пастухи «толкнули» стадо в восточном направлении и известили Полмос о расчетном времени приближения стада к коралю. Полмос (начальник оленцеха В. К. Филиппов) отреагировал назначением даты начала просчета 7−8 декабря и мобилизацией рабочих рук, в том числе из Ловозера, для самого масштабного события оленеводческого года — общего просчета и распределения оленей перед массовой забойкой и перегоном стада в лес на зимние пастбища.
Осенний сбор оленей в приморской тундре
Переезд «огородников»
Как мобильные пастухи Кольского полуострова караулят движущееся стадо, так сидячие «огородники» досматривают свой 10-километровый участок изгороди, по 5 км в обе стороны от избы. На первый взгляд, задача у «огородника» простая: чинить и поддерживать в целости изгородь, совершая регулярный ее обход. Однако это предполагает и целый набор экологических знаний, включая повадки зверей (изгородь должна выдержать напор не только робких олени, но и настырных, особенно во время гона, лосей), и умение обеспечить свое автономное существование на «вахте» в течение длительного срока. С весны «огородники» укрепляют изгородь, одновременно обеспечивая свои участки необходимым реквизитом и провизией, многие остаются в станах на лето, занимаясь ловом рыбы и сбором ягод (морошки). В начале осени «огородники» еще раз «поновляют» изгородь (на участки завозят до 500 бревен), готовясь к встрече стада. «Поновление огорода» включает: замену и укрепление столбов, натягивание поволоки.
На базе 6-й бригады такую вахту несет семейная пара пожилых людей, связанная взаимопониманием и общими интересами. Андрей и Татьяна Кирилловы по окончании весенних коральных работ на Полмосе отправляются в «шестой домик», к началу изгороди, при слиянии рек Няльма и Харловка. У Андрея участок особый, от Лявозера до Харловки, и чуть больше стандартного — 12 км. На других промежуточных базах на летовку тоже остаются оленеводы: Яков Юрьев на Кузроте, Гаврил Кириллов на Уйме, Николай Юрьев в «седьмом домике», от Луни до р. Вороньей — Василий Пидгаецкий (украинец, владеет стадом оленей более 80 важенок).
Разгрузка вещей . Фото Ю. Коньковой , 2018
Андрей Кириллов — саам, проработал в оленбригаде четверть века, сейчас на пенсии, но дома сидеть скучно. У него есть свои олени — в пределах дозволенной сотни. Ушная метка для оленей досталась ему от деда. Конец весны, все лето и начало осени они с Татьяной проводят на базе. Андрей ремонтирует изгородь: из завезенных бревен сделать столбы, распилив бревна вдоль напополам и затесав углом. Он знает, где надо усилить изгородь, где просто поправить; знает, где на лодке можно подъехать, а где только пешком. В реке и на озере он рыбачит, имея на правах коренного саама квоту на вылов рыбы. Он доволен, что сумел получить эту квоту, потому что прежде это было труднее поиска оленей в горах: квоту оформляли в Мурманске и давали только на вылов морской трески, которой в Ловозерской тундре в помине нет. Саамы брали эту квоту и продавали капитанам судов, а те привозили треску и отдавали за квоту по 25 кг. Теперь саамы могут получить квоту и на лов в Ловозере: «Сейчас квоты берут через Национальный центр; у человека семь кровей намешано, а он все равно в саамы записывается из-за квот».
Подвоз дров на базу 6-й бригады. Фото Ю. Коньковой , 2018
Переезд из Полмоса в «шестой домик» занимает два дня. Сборами руководит жена Татьяна — формально «оленевод 3-го разряда, чумработница». Она русская, из Вологды, выросла в Ловозере и, по отзывам местных жителей, «без тундры не может, ей уже шестьдесят лет, а она все равно бежит в тундру; шьёт не хуже саамских и ижемских женщин» (она же получила заказ от начальника оленцеха на изготовление его младшему сыну Алексею новую малицу, для которой он купил шкуры в Краснощелье). Она встает первой около 8 утра, топит печь, встречает пробудившегося мужа утренним кофе.
Установка спутниковой антенны. Фото Е. Переваловой , 2018
Переехать можно и за день, но «торопиться некуда». В первый день сделали два рейса, увезли сезонную одежду и продукты. Ехать недалеко, на снегоходе с санями четверть часа. Во второй день еще двумя рейсами увозят оставшиеся вещи, бензин и дрова (нарту дров нынче выделил В. К. Филиппов, а обычно «огородникам» приходится самим запасаться дровами). Перевезти бензин Андрею помогает Алексей Филиппов, сын начальника оленцеха, и Александр Фефилов (оленевод 4-го разряда); двумя снегоходами они везут прицепленные волокушу и сани с загруженными в них двумя бочками бензина по 200 л. В сани, помимо бочки, уложен лодочный мотор. На 6-й базе бочка с бензином и лодочный мотор выгружаются в сарай. В Полмос за оставшимися вещами возвращаются не сразу, и вообще эти поездки своей размеренностью и спокойствием больше напоминают променад, чем напряженный переезд. Взяв топор и пешню, Андрей и Александр идут на озеро, неспешно долбят лед. Рубили недолго, поскольку проступили поверхностные воды, а сверла с собой не оказалось, и в такой ситуации сложно было остаться сухими.
Поразмыслив (допуская возможность растяжения переезда на третий день), Андрей и Татьяна все же решили сделать второй рейс. Вернулись в Полмос, на грузовые нарты поставили короб, в который Татьяна загрузила оставшиеся вещи. В коробе оказались шкуры, на них матрац, поверх завернутый в одеяло телевизор, коробка с пищей, коробка с радиостанцией, доска для выделки шкур и невыделанные оленьи шкуры, спальники, подушки. В багажник снегохода Татьяна поставила посуду. Поверх санной поклажи привязали щенка, а кота посадили в мешок. Татьяна села в сани.
Поразмыслив (допуская возможность растяжения переезда на третий день), Андрей и Татьяна все же решили сделать второй рейс. Вернулись в Полмос, на грузовые нарты поставили короб, в который Татьяна загрузила оставшиеся вещи. В коробе оказались шкуры, на них матрац, поверх завернутый в одеяло телевизор, коробка с пищей, коробка с радиостанцией, доска для выделки шкур и невыделанные оленьи шкуры, спальники, подушки. В багажник снегохода Татьяна поставила посуду. Поверх санной поклажи привязали щенка, а кота посадили в мешок. Татьяна села в сани.
Старая база 6-й бригады — два деревянных дома на четыре однокомнатных квартиры с общим коридором и двумя пристроями-кладовками. В одной линии с домами поставлен сарай (бывшая баня), новая баня и ледник, за домами, на взгорке, — сарай на два отделения. Около домов две шлюпки и деревянная лодка: одна шлюпка Андрея Кириллова, вторая шлюпка и деревянная лодка — «совхозные». Когда-то на таких лодках, оснащенных моторами, ловили по местным озерам и рекам рыбу для совхоза. Сейчас ловят только по квотам; Андрей и Татьяна в прошлом году насолили бочку 60 литров. Часть рыбы отдали брату Андрея в обмен на картошку («сами огорода не держат, у оленеводов нет такой возможности»).
Переезд «огородников»
О своем летнем проживании на базе Татьяна и Андрей рассказывают: «Дел тут немало, надо дрова заготовить. А так есть телевизор, не скучно. Есть рация, можно всегда связаться с другими бригадами». В 2017 г. Андрей подрабатывал — вместо ЧОПовцев охранял эти территории от браконьеров (заработал 24 тыс. рублей). Основной заработок приносит сбор морошки: за лето набирают до 300 кг морошки, часть (60 кг) запасают в баках, под гнетом, в холодном месте, а остальное продают с выручкой до 100 тыс. рублей. Кроме того, Татьяна (она курит) уверена, что сушеный лист морошки помогает от кашля.
После чаепития Андрей решился на третью ходку в Полмос: забыли ящик с мясом, и где-то потерялась собака. На Полмосе Андрей заправился, загрузился, пообедал и к вечеру вернулся на 6-ю базу. По приезде установил на крыше дома спутниковую антенну «Триколор». Из одеяла извлекли телевизор и долго его настраивали. Затем занялись разгрузкой дров. Остальные вещи разбирать будут завтра. Впереди целое лето.
После чаепития Андрей решился на третью ходку в Полмос: забыли ящик с мясом, и где-то потерялась собака. На Полмосе Андрей заправился, загрузился, пообедал и к вечеру вернулся на 6-ю базу. По приезде установил на крыше дома спутниковую антенну «Триколор». Из одеяла извлекли телевизор и долго его настраивали. Затем занялись разгрузкой дров. Остальные вещи разбирать будут завтра. Впереди целое лето.
