Трек чумработницы Ольги Памья

Искусство саморегуляции и контроля над расходом энергии в равной мере свойственны женщинам и мужчинам. Как мужчины зимой носятся за оленями с непокрытой головой, а иногда и с голым торсом, так женщины свежуют оленя голыми руками и с оголенным от сброшенной лямки керкера плечом. Эти энергетически затратные усилия чередуются с размеренными действиями по поддержанию огня и уюта в яранге, приготовлению и поеданию пищи, пошиву и просушке одежды, разного рода развлечениями и досугом.

Разделка оленя. Фото Т. Киссер, 2015

Мужские и женские треки движения существенно различаются протяженностью, скоростью и содержанием действий. Сходятся они только к ночи — в меховом пологе, а в течение дня пересекаются лишь за едой (если мужчина не дежурит в стаде).

3 апреля 2015 г. на стойбище 3-й бригады шла подготовка к перекочевке. Семья Ольги Памья и Бориса Кутувги распределила усилия на, соответственно, женские и мужские действия: Ольга собирала вещи на стойбище, Борис — оленей в тундре.

Ольга с Борисом — круглый год в тундре. Ольга, числящаяся чумработницей, — дочь наставника А. Ф. Антылина и мать троих детей, которые большую часть года проводят в интернате и на каникулах навещают родную ярангу. Сегодня она встала первой, затопила печь, приготовила плотный завтрак с котлетами из оленины и лепешками (у чукчей он мало чем отличается от обеда и ужина), накормила мужа и гостей. На чай заглянул Антылин, уточнил дневное распределение действий, и Борис, по его поручению, отправился на оленьей упряжке отогнать маточное стадо за сопку.

Ольга Памья, чумработница 3-й бригады. Фото Д. Куканова, 2015

Убрав со стола и помыв посуду, Ольга ненадолго зашла в соседнюю палатку Антылина, затем нарубила мяса для обеденного супа, подтопила печь (всего за день она около 20 раз поддерживала огонь в печи) и пошла к грузовым нартам собирать вещи для перекочевки. В нарты она укладывала и увязывала зимние вещи, которые уже не понадобятся весной или, по крайней мере, в ближайшие дни, и потому могут быть отправлены грузовым караваном на новое стойбище. Время от времени Ольга заходила в свою палатку, помешивала суп, замесила тесто для лепешек. В обед она накормила супом и напоила чаем вернувшего мужа, приготовила ему в дорогу термос с чаем. Сразу после обеда перемыла посуду в чуть теплой воде. После обеда пошла на реку за льдом, вернулась через полтора часа с нартой, полной льда. Разгрузив лед, занялась приготовлением ужина — гречневой каши с мясом и лепешек. Накормив всех и поужинав последней, она в очередной раз перемыла посуду и приготовила постели ко сну.

Треки Бориса Кутувги и Ольги Памья (зима, 2015 г.)

Фамилия Кутувги означает «в тундре поднявший, на ноги вставший». Борис вполне советует фамилии предков, поскольку родился в тундре и на ноги встал в яранге. С утра он и молодой пастух Хайма пошли к пасущемуся неподалеку от стойбища стаду ездовых быков, чтобы отловить по паре оленей на упряжки. У обоих на поясе банки с солью и в руках арканы для приманивания и лова оленей. С собой взяли нарты и уложенные в них упряжи для оленей. Упряжные холощеные быки — самые смирные и покладистые из оленей, однако и к ним нужен подход. Есть три способа поймать и запрячь ездовых (пряговых) быков: приманить мочой или солью и, обняв за шею, обуздать; спокойным подгоном приблизить к другому оленю, нарте или стоящему пастуху и накинуть узду; накинуть аркан на рога, шею или ноги оленя, после чего надеть на него узду. У Бориса был олень, которого он запрягал почти без усилий: «Лежачего брал, только соли дал и поехал, даже без уздечки ездил, рукой машу ему и в стадо едем. Был такой олень у меня, лучше „Бурана“. Ездил на нем без уздечки, а все удивлялись — как же так. Все пугались этого оленя, он не вредил никому, но любил детскую мочу».

Чукотская практика оленеводства выделяется настолько частым применением человеческой мочи для приманивания оленей (для них это утоление солевого голода), что породила гипотезу об «урино-доместикации» оленя в Арктике. Редкий наблюдатель не отметил этой пикантной особенности, в том числе К. Г. Мерк: «Также приучают чукчи своих ездовых оленей к моче, как и коряки. Напиток этот олени очень любят, дают себя им приманить и в связи с этим приучаются узнавать своего хозяина по голосу. Говорят, что если умеренно поить оленей мочой, то они становятся выносливее при перекочевках и меньше устают, почему чукчи везут на своих нартах большой таз из кожи, чтобы в него мочиться. Летом оленей мочой не поят, так как у них нет к ней охоты. 3имой же олени так сильно хотят пить мочу, что их надо удерживать от ее употребления в большом количестве, в то время когда женщины выливают или выставляют сосуды с мочой рано утром из своих яранг» (Мерк 1978:113).

Подпись к фото в процессе

Борис поймал двух оленей на соль, запряг их в нарту. Стадо они с Хаймой гнали неторопливо, чтобы важенки по ходу успели поесть ягель. К обеду вернулись на стойбище. Затем Борис отправился за дровами, взял с собой приготовленный женой термос с чаем, но по дороге его потерял, пришлось возвращаться (небольшая петля на треке).

Для очага чукчи используют кустарник — тальник, который растет по долинам рек и ручьев. Дров на печь уходит много (если учесть многократную подтопку с утра до вечера), и приходится часто ездить за дровами. Если окрестности бедны кустарником, это превращается в проблему; например, 9-я бригада вынуждена покупать дрова на оленей. Борис привез две нарты кустарниковых дров, разгрузил у своей палатки. Вечером на время ужина он отнес свой ноутбук в соседнюю палатку для зарядки от бензогенератора. Нынче редкий вечер в чукотском стойбище обходится без просмотра фильмов на ноутбуке.

Примечательно, что дети, даже маленькие, при внешнем сходстве их поведения, по дневным трекам уже явственно различаются: девочки почти полностью вторят движениям матерей, мальчики — отцов, а в их отсутствие других мужчин стойбища. Только заученные детские схемы поведения способны обеспечить ту легкость, с которой позднее юноши отправляются в ненастную темную ночь охранять стадо, а девушки на лютом морозе берутся обнаженными руками за разделку оленьих туш.

Трек чумработницы Едейне

Вечный двигатель, который олицетворяют кочевники, работает на двух энергетических смесях: в природе — человека и оленя, в обществе — женщины и мужчины. Один из принципов действия этого perpetuum mobile состоит в том, что мужчина и женщина имеют свои сферы деятельности и ответственности. Разделение жизненного пространства на мужскую (открытая тундра) и женскую (дом с очагом) доли соотносится с ритмом мужских и женских действий: если активна женщина, пассивен мужчина, и наоборот. Обычай чередования усилий и распределения деятельностных ролей женщины и мужчины можно назвать тундровым законом сохранения семейной энергии. При этом поддерживается и оптимально используется высокий индивидуальный потенциал, выражающийся, например, в замечательной способности мужчины сутками в дождь или стужу окарауливать стадо, а женщины — почти непрерывно шить (даже дряхлая старуха, уже ослепнув, продолжает шить). Переменная активность женщины и мужчины образует ровный ритм тундровой жизни и создает ресурс энергии, достаточный для бесконечного движения кочевников.

Треки мужчины и женщины заметно различаются. Ее дневной путь сконцентрирован в жилище, особенно на привходовой стороне (нё-няңы) чума и снаружи у чума и ближних нарт с провизией, одеждой и домашним скарбом. Здесь она колет дрова и ломает ветки для очага, заготовляет воду (лед, снег) для пищи и других нужд, готовит еду, моет посуду, шьет одежду, качает люльку, кормит собак, следит за детьми. Радиус ее передвижений невелик, но их интенсивность впечатляет: за полдня она «наматывает» вокруг очага около 5 км.

Едэйне. Фото А. Головнёва, 2013

Мужской трек иной. Он очерчивает большое пространство тундры, куда пастух отправ ляется окарауливать, собирать и перегонять оленей. Если это трек бригадира, то он еще обширнее, поскольку лидер обычно не просто выполняет задачу пастьбы стада, но и проводит рекогносцировку для выбора дальнейших действий и передвижений. Зато в своем чуме мужчина почти неподвижен; он преимуще- ственно лежит и сидит, чем создает у сторонних наблюдателей иллюзию мужчины-без- дельника на фоне без устали трудящейся женщины. Если бы тот же гость предпочел ночлегу в теплом чуме дежурство в стаде, он бы сполна впечатлился обилием действий мужчины.

Треки Майко и Едэйне Сэротэтто (лето)

Самое удивительное в кочевом трансформере — активное женское участие. Казалось бы (с оседлой точки зрения), самым незыблемым и важным для женщины является домашний уют и порядок; на этот счет есть поговорки вроде «переезд хуже пожара». Между тем ненецкая женщина раз в три дня «ломает» свой чум, а затем на следующем стойбище его снова ставит. И случается это не раз и не два, а раз в три-четыре дня и продолжается всю жизнь. И делает она это не сжав зубы и собрав волю в кулак, а в хорошем расположении духа — при сборе на каслание женщина даже более общительна и словоохотлива, чем в стойбищном быту. Это отношение к касланию передается и детям, которые день перекочевки встречают в приподнятом настроении.

Треки Майко и Едэйне Сэротэтто (зима)

Именно женщина руководит (а иногда сама полностью выполняет) разборку и сборку чума, укладку его и всего домашнего скарба в нарты. При этом она поразительно точно помнит место каждой вещи в чуме и на нарте. Нам неоднократно доводилось убеждаться в том, что если гость забыл или обронил в чуме свою вещь (даже мелкую и пустяковую), хозяйка непременно найдет ее и вернет, даже если стойбище собирается каслать в непогоду или в иных сложных обстоятельствах. Таким же таинственным образом она сумеет за один вечер, накануне кочевья, найти в своих запасах и по размеру дошить малицу гостю (чтобы не замерз в пути). Утром перед касланием она успевает не только собрать и надежно уложить все вещи, напоить и накормить свою большую семью, но и наполнить кипятком термосы в дорогу — именно женщина держит в голове и исполняет сценарий всего цикла трансформера стойбище-кочевье.

Майко и Едэйне в корале. Фото Д. Куканова, 2016

МУЖЧИНЫ

Двигатель по имени Антылин

Скорый ход и быстрый сон

И ещё 6 темы